Введение:
В системе юридических фактов, лежащих в основе возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений, наиболее значительное место занимают сделки, поскольку именно они чаще всего порождают отношения частноправового характера между субъектами.
Гражданско-правовой институт сделок (глава 9 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК) [2,3] является составной частью общих положений гражданского права и представляет собой необходимое звено правового регулирования гражданского оборота, которое диалектически связывает между собой вещное и обязательственное право, так как именно благодаря сделкам, порождающим обязательственные правоотношения, в большинстве своем приобретаются вещные права. Указанное значение сделок и сегодня требует всестороннего и полного изучения их правовой природы, отличительных признаков, условий действительности и оснований их недействительности, правовых последствий недействительности сделок.
На протяжении нескольких десятков лет, начиная с принятия первого Гражданского кодекса РСФСР в 1922 г., многие проблемы теории сделок были глубоко изучены советской и российской цивилистической наукой. По целому ряду вопросов высказывались интересные суждения, которые способствовали развитию не только теории права, но и непосредственно гражданского законодательства. Однако до настоящего времени, несмотря на введение ГК РФ, принятого 21 октября 1994 года Государственной Думой, некоторые аспекты теории сделок оказались неразрешенными.
Институт сделки, помимо норм о действительных сделках, содержит положения о недействительных сделках, правовая природа которых вызывает определенный научный и практический интерес в силу того, что согласно п.1 ст. 167 ГК РФ они не влекут юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с их недействительностью.
Актуальность данной темы, избранной для дипломного исследования, обуславливается рядом факторов, основанных на необходимости разрешения ряда проблем и споров научно-теоретического, законодательного и правоприменительного характеров.
С одной стороны, вопросы недействительности сделок являются в цивилистике наиболее разработанными, но в то же время отсутствует единый подход в разрешении многих важных теоретических проблем, в частности, определении правовой природы недействительных сделок
Глава 3:
Возмещая неполученные доходы, приобретатель обязан возвратить или возместить потерпевшему все доходы, которые он извлек или должен был извлечь из этого имущества с того времени, когда узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения.
Существо дополнительных имущественных последствии О.А. Красавчиков охарактеризовал следующим образом:
1) они устанавливаются в целях охраны и обеспечения реального восстановления прав малолетних, несовершеннолетних, недееспособных и некоторых других категорий граждан, прямо указанных в законе;
2) применяются наряду с односторонней и двусторонней реституцией; не применяются при конфискации (ст. 169);
3) могут быть возложены только в случаях, прямо предусмотренных в законе;
4) применяются при наличии объективных и субъективных оснований для возложения таких последствий: наличие у лица убытков (утрата, повреждение имущества, расходы), а также при осведомленности контрагента о соответствующих фактах либо его вина (в форме умысла или неосторожности) [69, с.328].
Вопрос о правовой природе дополнительного обязательства по возмещению убытков обсуждался в правовой литературе. Обязанность возместить убытки рассматриваются как мера гражданско-правовой ответственности. Проблема вида такой ответственности анализируется с нескольких позиций: либо она представляет собой договорную ответственность – за заключение незаконного договора, и возмещение убытков производится по правилам договорного права, либо – ответственность за неисполнение договора, либо же эта ответственность деликтная – ответственность по недействительной сделке [67, с.15].
Как представляется, российское законодательство в целом исходит из идеи деликтной ответственности, но начало риска также находит применение. Основные принципы возложения дополнительных имущественных последствий состоит в том, что они имеют место в случае, когда одна сторона выступает как правонарушитель или лицо, виновное в недействительности, а другая – потерпевший. В случаях, когда совершаются сделки с лицами, имеющими дефекты в дее- или волеспособности, виновность состоит в том, что дееспособная сторона знала или должна была знать об указанных дефектах [64, с.48]; в случаях сделок с применением насилия, угрозы и т.д., виновник – сторона, действовавшая с применением таких методов; при совершении сделок под влиянием заблуждения, виновник недействительности – тот, кто ввел другую сторону в заблуждение. Если вина в возникшем заблуждении не будет доказана, то риск недействительности несет тот, по чьей инициативе сделка была признана недействительной (хотя бы в возникшем заблуждении он на самом деле и не был виновен) [20, с.67].
Для стороны, оказавшейся более слабой или потерпевшей, такие меры направлены на защиту ее интересов. Да и в целом эти меры носят восстановительный характер для слабой стороны, а не карательный – для ее контрагента.
В отношении сделок, предусмотренных ст. 171, 172, 175, 176, 177 ГК РФ, дополнительные имущественные последствия наступают лишь при наличии вины, которая проявляется в том, что лицо вступило в сделку, несмотря на то, что знало или должно было знать о недостатках в дееспособности контрагента. Думается, что в случае, когда контрагент малолетний или недееспособный, должно презюмироваться, что не знать об этом осмотрительный дееспособный не может. Поэтому отсутствие своей вины он должен доказывать сам. Если же участник сделки частично дееспособен, его воля имеет правовое значение, вступая в сделку он может быть вполне способен адекватно оценить ситуацию, в силу чего, видимо, обязанность доказать вину дееспособной стороны следует возлагать на него (законных представителей, попечителей). Предоставление таких доказательств является тяжелым бременем и затрудняет возможность взыскания реального ущерба. Но иной подход был бы несправедлив в отношении дееспособного лица, которое само может оказаться жертвой недобросовестного поведения контрагента, злоупотребляющего предоставленным ему способом защиты. Думается, что вопрос о распределении бремени доказывания осведомленности дееспособной стороны о недостатках в дееспособности другого участника сделки должен быть урегулирован законодательно.
Заключение:
В дипломной работе исследованы дискуссионные проблемы недействительности сделок. Проведенное исследование позволило сделать следующие выводы:
Недействительность сделок представляет собой явление неблагоприятное для гражданского оборота и его добросовестных участников. С целью минимизации негативного воздействия последствий недействительности сделок на стабильное развитие гражданских правоотношений необходимо единообразное применение действующих норм как материального, так и процессуального права при рассмотрении дел, связанных с недействительностью сделок.
Недействительность выступает как конкретный результат оценки правового явления – сделки – на предмет соответствия его законодательству о явлениях данного вида. Недействительность указывает на особое последствие неполного соответствия сделки нормам права: невозникновение на основании сделки тех правовых последствий, на которые она направлена.
Считаем, что недействительность сделок представляет собой особый вид правового явления, заслуживающий собственного наименования в правовой науке и самостоятельного изучения.
По нашему мнению, необходимо классифицировать не условия недействительности сделок, а выделять отдельные виды недействительных сделок. Первый вид недействительных сделок составляют сделки с пороками в субъекте, второй - сделки с пороками формы, третий - сделки с пороками формы, четвертый - сделки с пороками воли. Наряду с указанными видами недействительных сделок существуют еще и такие как оспоримые и ничтожные сделки.
Отнесение в гражданском законодательстве недействительных сделок к ничтожным или оспоримым должно быть обоснованно, для чего наукой гражданского права с учетом логики права и необходимости защиты прав участников сделок и стабильности оборота должен быть выработан и реализован в законодательстве определенный критерий. Произвольное установление ничтожности и оспоримости может нарушать права добросовестных участников оборота и давать возможность для злоупотреблений.
По нашему мнению, норму п.2 ст. 166 ГК РФ нужно расширить, указав, что требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть заявлено лицами, указанными в Кодексе и иных законах, устанавливающих возможность оспаривания соответствующей сделки.
Реституция предполагает защиту права двух сторон по сделке одновременно. Так как предъявление иска к самому себе невозможно в силу ограничения такой возможности процессуальными нормами, иск о применении последствий недействительности сделки в виде реституции должен пониматься как требование о возвращении истцу переданного им другой стороне по недействительной сделке. Для реализации второй части реституции – возвращения полученного по недействительной сделке истцом другой стороне – ответчику необходимо предъявить иск.